В наши дни большинство людей что-то слышали об СДВ (или
СДВГ), поэтому надо разобраться, что же это такое, насколько
часто болезнь встречается у взрослых? Какое требуется лечение?
Почему одних лекарств недостаточно? Какое облегчение может
принести терапия с самого первого дня?
Практика показывает: очень часто пациенты, начав лечиться
от СДВ, вырываются из тисков постоянной борьбы с собой и до-
стигают успеха. Я наблюдаю, как в них побеждают позитивные
качества: творческое начало, оригинальность, способность не-
стандартно мыслить, упорство и выдержка, великодушие, пред-
приимчивость и чувство юмора. Я вижу успехи в карьере и спа-
сенные браки. Я замечаю, как школьники, с трудом закончившие
четвертый класс, в пятом становятся отличниками. Я вижу, как
дети перестают быть нервными, неправильно понятыми неудач-
никами и превращаются в гордых, уверенных в себе лидеров.
Именно поэтому в моих глазах самое большое изменение
за последние пятнадцать лет не то, которое назовут большин-
ство экспертов или мир в целом. Большинство людей теперь по-
нимают и признают вред, который может нанести СДВ: травмы,
отравленные школьные годы, разрушенные карьеры и распав-
шиеся браки.

СДВ — неврологический синдром, у которого по классиче-
скому определению есть триада симптомов: импульсивность,
отвлекаемость и гиперактивность, то есть избыток энергии.
Сегодня им больны примерно восемнадцать миллионов аме-
риканцев, и, хотя с момента выхода первого издания книги
он стал достаточно широко известен, многие больные все еще
не подозревают о своем диагнозе. Синдром встречается у де-
тей и взрослых, у мужчин и женщин, во всех этнических груп-
пах и социальных слоях. Ему подвержены люди с любым об-
разованием и уровнем интеллекта. Раньше считалось, что это
детское заболевание и в подростковом возрасте исчезает само
по себе. Теперь известно, что из СДВ «вырастают» лишь треть
больных, а оставшиеся две трети страдают им и дальше. СДВ
вовсе не нарушение обучаемости и языковых способностей
и не дислексия. Он не связан с недостаточным развитием ин-
теллектуальных способностей: многие обладатели СДВ очень
умны. Дело в том, что их сознание запуталось, и умственные
способности не могут проявиться в полной мере. Нужно куда
больше терпения, настойчивости и системности, чем способ-
ны проявлять такие люди.

Было уже одиннадцать вечера, но Джим Финнеган не ложил-
ся спать. Он работал над своим исследованием. Джим часто
проводил так вечера: в одиночестве ходил по комнате, пытаясь
собраться с мыслями. Первая половина жизни была почти про-
жита, и Финнегана начинало охватывать отчаяние. Он окинул
взглядом беспорядок, царивший в комнате. Казалось, кто-то
опрокинул тележку мусорщика: книги, бумаги, носки без пары,
старые письма, недокуренные пачки сигарет и следы других не-
оконченных дел были повсюду.
Джим взглянул на список дел, приколотый к пробковой доске
над столом. Последний из семнадцати пунктов был несколько
раз обведен черной ручкой и помечен восклицательными зна-
ками: «Предложение по реорганизации — вт., 19 марта!!!» Сего-
дня уже 18 марта, понедельник, а работа даже не начиналась. Не-
сколько недель назад он рассказал руководителю, что придумал
план повышения производительности и морального духа коллег.
Босс ответил: «Прекрасно, составьте предложение в письменной
форме, а там посмотрим», — и вскользь выразил надежду, что
Джиму хватит «организованности» сделать все в срок.
С тех пор Финнеган думал над предложением. Он прекрасно
понимал, что хочет сказать. Он знал это за много месяцев до раз-
говора с руководителем. Офису нужна новая компьютерная си-
стема, а сотрудникам надо дать больше полномочий, чтобы они
принимали решения на месте и не отвлекали себя и других. Эф-
фективность улучшится, и моральный дух обязательно повы-
сится. Это просто и очевидно. Идеи подробно расписаны на об-
рывках бумаги, которыми усеян пол.
Но Джим только нервно ходил по комнате. «С чего начать? —
думал он. — Если ничего не выйдет, я буду выглядеть глупо,
и меня, наверное, уволят. Что в этом удивительного? Почему эта
работа должна стать исключением? Идеи прекрасные, но не хва-
тает последовательности. В этом весь я». «Ладно, вдохни и выдох-
ни», — сказал он себе. Потом сел за компьютер и уставился в эк-
ран. Через некоторое время он подошел к столу и начал на нем
прибирать. Зазвонил телефон. Джим рявкнул ему: «Не видишь,
я занят?!» Включился автоответчик, и послышался голос Поли-
ны: «Джим, я ложусь спать. Хотела узнать, как там дела с твоим
предложением. Удачи завтра на презентации!» Снять трубку
не хватило духа.
Ночь была похожа на кошмар. Джим пытался сконцентриро-
ваться на поставленной задаче, но то и дело отвлекался и сбивался
с мысли. На улице мяукнула кошка. Потом он вспомнил, как кто-то
что-то сказал три дня назад, и задумался, что на самом деле име-
лось в виду. Карандаш в руке показался слишком тяжелым, и ему
захотелось взять новый. Наконец, Финнеган написал: «Предложе-
ние по реорганизации офиса Unger Laboratories». И больше ни сло-
ва. «Ты просто напиши, что хочешь сказать», — вспомнился ему
совет знакомого. Джим решил так и сделать, но ничего не вышло.
Он подумал о новой работе. Может, просто лечь спать? Нет, нельзя.
Как бы ни было плохо, дело надо закончить.
К четырем утра Джим совсем вымотался, но не сдался. В голове
стали возникать нужные слова. Крайняя усталость каким-то обра-
зом победила скованность, и он обнаружил, что излагает мысли
просто и красиво. К шести он был в кровати, чтобы немного вы-
спаться перед назначенным на девять разговором с руководителем.
К сожалению, в девять Джим по-прежнему спал: он забыл
включить будильник. Когда уже к обеду, запыхавшись, прибежал
на работу, по лицу руководителя понял, что, несмотря на цен-
ность новаторской идеи, его уволят. «Почему бы вам не поискать
место с менее строгими правилами?» — сказал начальник и по-
благодарил за предложение. «Вы генератор идей, Джим. Найдите
работу, более подходящую вам».
Не понимаю, — жаловался он Полине спустя несколько не-
дель. — Я знаю, что способен на большее, чем вылетать каждые
полгода с работы. Но всегда повторяется одно и то же. У меня
отличные идеи, но воплотить их не получается. Даже в школе,
представляешь? Школьный психолог сказала тогда, что у меня
самый высокий IQ в классе, и ей совершенно не понятно, почему
мне так сложно реализовать свой потенциал.
— Знаешь, что самое обидное? — произнесла Полина. — Они
ведь внедрили твое предложение. Прогресс колоссальный, все
довольны. Это были твои идеи, Джим, а они тебя выгнали. Это
несправедливо.
— Не понимаю, что со мной не так, — ответил Финнеган. —
Не знаю, что с собой поделать.
Джим был болен синдромом дефицита внимания. Он пришел
ко мне, когда ему исполнилось тридцать два. Джим хронически
не мог реализовать себя в жизни, не достигал целей ни в работе,
ни в личной жизни. Из-за глубинной неврологической пробле-
мы ему было трудно сосредоточиваться, систематически прила-
гать усилия, завершать начатое.

В семьях, где один из детей (или и взрослый) болен синдро-
мом дефицита внимания, начинается процесс, который мы на-
зываем Большой борьбой. Ребенок с СДВ хронически неспособен
держать слово, выполнять свои обязанности по дому, стабильно учиться в школе, не выбиваться из семейного расписания (вовремя вставать по утрам, приходить в школу, возвращаться к обеду,
быть готовым вовремя выйти из дома), содержать в чистоте свою
комнату, а также вносить вклад в семейную жизнь и в целом не от-
ставать. Из-за этого родители непрерывно вводят ограничения,
наказания становятся все строже, ребенка загоняют во все более
узкие рамки. Это, в свою очередь, порождает сопротивление и от-
чуждение, ребенок реже идет навстречу, а это раздражает роди-
телей. Они начинают воспринимать ситуацию не как неврологи-
ческую проблему, а как вызывающее поведение, которое нужно
регулировать дисциплинарными воздействиями.
Родители все больше устают от ребенка и реже прислуши-
ваются к его оправданиям и объяснениям. Им меньше хочется
верить в обещания лучше стараться, они охотнее прибегают
к строгим мерам, как правило, тщетно пытаясь контролировать
поведение сына или дочери. Постепенно роль «проблемного ре-
бенка» прочно закрепляется за больным СДВ, и он становится
главным виновником всех семейных конфликтов. Давно извест-
но, что подобную мишень не сделать без толпы и добровольца.
В Большой борьбе толпу образует семья, а поведение, связанное
с СДВ, выталкивает на роль добровольца ребенка. Практиче-
ски все, что в семье идет не так, как надо, привыкли сваливать
на больного. Со временем он оказывается окутанным насмешка-
ми и презрением, это душит в нем уверенность и уважение к себе.
Большая борьба может длиться годами и напоминать настоя-
щую войну. Проводятся сезонные кампании на разных фрон-
тах — домашних заданий, дисциплины, работы по дому, послу-
шания и ответственности, или на всех фронтах сразу. Атаки
следуют за контратаками, стороны применяют шпионаж и осо-
бые вооружения, заключают временные перемирия, ненадолго
сдаются. Периодически бывают случаи дезертирства, предатель-
ства, союзов, побед и поражений. К сожалению, в большинстве
гражданских войн страдает народ, в этом же случае — вся семья.
Большая борьба обычно начинается безобидно: одна из сто-
рон пытается убедить другую что-то сделать. Скажем, в пятом
классе из школы приходит первый неудовлетворительный отчет, и родители стремятся скорректировать программу учебы. Или папа пытается убедить сына вставать утром вовремя,
чтобы успеть отвезти его в школу и не опоздать на работу. Или
мама нервничает из-за того, что дочь отказывается читать кни-
ги. Как бы то ни было, если противостояние началось, сложно
не дать ему перерасти в Большую борьбу.
Родители считают, что выполняют свой долг, и делают все
возможное, чтобы исправить ребенка. Им кажется, что, если они
сложат оружие, сын (или дочь) будет бесконечно бездельничать.
Сам же страдалец полагает, что сражается за независимость
и сопротивляется превращению в бездушную машину. Еще хуже,
если ребенок не знает, что происходит, и просто реагирует, как
может. Удар, контрудар, ты нападаешь, я контратакую. Причины
войны давно забыты, а бои все идут: конфликт живет своей жиз-
нью. Через некоторое время вряд ли кто-то сумеет вспомнить,
за что борется, потому что накопившиеся обиды успели пере-
расти в неприязнь и семья много лет выясняет отношения.
Беда в том, что Большая борьба редко приводит к конструк-
тивному результату. Бывают кратковременные выигрыши, на-
пример выполненная домашняя работа, но цена их обычно так
велика, что они едва ли того стоят. Пока не поставлен диагноз
СДВ и все стороны не поймут, что на самом деле происходит,
прогресс будет невелик.
К сожалению, хрестоматийные симптомы СДВ — отвлека-
емость, импульсивность и повышенная активность — так часто
ассоциируются с собственно детским возрастом, что вероятность
основополагающих неврологических проблем часто даже не рас-
сматривается.